Старая часовня. 8 мая, воскресенье. 13.55. Персонажи: Крис, Исин. Сцена отыграна
Уикэнд выходит таким же насыщенным и таким же неопределенным в эмоциональном плане, как и вся неделя. Исин долго шатается из угла в угол, пытаясь хоть чем-то занять свои неспокойные мысли, но выходит из рук вон плохо, а видеть кого-то из старых друзей сейчас совсем не хочется.
Сухо расстроил его, чертовски расстроил. Люди не должны идти на такие крайности, чтобы защитить то, что для них дорого... Этот мир прогнил настолько, что границы между злом и добром вот-вот исчезнут вовсе, и невозможно будет понять, на кого же направить свой пистолет...
Спасаясь от собственной меланхолии, особенно невыносимой в стенах старой часовни, служащей ему не только убежищем, но и вечной укоризной, Син сбегает на улицу, в тот самый "парк", в котором они с Мином пытались провести недавний прекрасный полдень. Плед находится там же, где он его оставил, - свернутым на старом надгробии, и все, что приносит с собой Исин, - это старая книга, чтобы хоть немного занять голову.
Уединение заброшенного викторианского кладбища, шорох ветра в пахучих кустах можжевельника, пятнистое от мелких легких облаков небо...
Кажется, он может провести здесь остаток своей жизни, спасаясь от беспокойств живых среди безразличия мертвых.
@темы:
Крис,
знакомство,
Исин,
часовня
После разговора с Чунмёном концентрация на чем-то другом кажется невыполнимым заданием. Вовремя сдать отчет, вовремя поесть и отдернуть пальцы от обжигающей чашки с кофе, - все эти миссии благополучно провалены. Слепое желание заставляет двигаться вперед через силу. Это как катить игрушечную машинку по паркету, только вместо колес у нее лишь штыри, царапающие гладкую поверхность.
В голове внезапно всплывает обещание, данное пару дней назад и это становится спасительной соломинкой. Крис готовит бумаги особенно тщательно, вплетая в это дело еще и другие, чтобы не забыть, не остаться безразличным ко всему, что не касается Сухо. Чжан Исин ведь ждет. Разочаровывать его не хочется, вернее это кажется чем-то из разряда хладнокровного убийства бездомного котенка. Детектив должен отдать хоть что-то взамен его доброты.
Перед глазами невольно всплывает милое лицо с очаровательными пылающими от смущения щечками и звенят в голове последние слова. Вот ведь глупый. Сдался ему Крис. Но ничего, это пройдет, как все проходит.
Документы готовы и осталось лишь поставить на них подпись и вместо того, чтобы позвонить заранее он вновь успевает опомниться лишь у церквушки. Натянутая ложь во имя спасения собственной гордости опять приходится к месту.
- Привет, Исин. Я тут был недалеко. Ты сейчас дома? Удобно встретиться? - Крис говорит, словно чеканит каждое слово. Вот глупо получилось. Снова он выставляет себя дураком.
Даже странно, сколько доверия у него к человеку, о котором он так мало знает...
- Дома, приезжай, - улыбается он в трубку, скользя невидящим взглядом по строчкам раскрытой книги. - Только я не в часовне, а рядом, на... лужайке... Как зайдешь в калитку, иди не к двери, а по левой дорожке - и найдешь меня.
Он, конечно, мог бы и встретить детектива, но на солнышке его немного разморило, и шевелиться ужасно не хочется. Если Крис всего лишь хочет отдать бумаги, нет никакой необходимости в суете, ведь правда?
Тем более что Крис Ву неоднократно показывал, что вся эта суета совершенно бесполезна...
Проследовав по указанному пути, детектив обнаруживает лишь заброшенное кладбище. Лужайка значит... К чему бы он ни приготовился, этот парень всегда удивляет. Для обычного человека подобное место символизирует лишь смерть, а для кого-то вон лужайка. Хозяина нигде не видно. Виной всему высокая трава и покосившиеся надгробия, поэтому Крис оглядывается и зовет достаточно громко, чтобы его могли услышать.
- Исин?
- Я здесь, - тихонько вздыхает он, приподнимаясь на локтях и взмахивая ладошкой, чтобы привлечь внимание детектива. - А ты быстро добрался! Был неподалеку?
Крис шагает к нему решительно, не морщась даже от того, что приходится наступать на поросшие сорняками могилы. Исин ценит это хладнокровие - мертвым плевать на почтение живых, им вообще уже на все плевать, и понимание этого чертовски важно для тех, кто топчет их бренную землю.
- Ой, - тут наметанный глаз замечает руках старшего знакомую квадратную бутылку с черной этикеткой. Настроение мгновенно подскакивает, а за ним поднимается и сам Син. - Это мне???
Виски. Подарок одновременно радостный и немного печальный, ведь здоровым людям не дарят крепкий алкоголь за незначительную услугу. И где Син успел так проколоться?! Ах даа.. Их первая встреча, в участке... Он ведь тогда был мертвецки пьян, будь оно все неладно!
- Проезжал мимо, вот и решил заскочить, - глаза рассматривают ближайшее надгробие. Неловко от собственной лжи, но не говорить же, что на автопилоте приехал. Это как-то совсем странно. И совсем немного смущает.
- Да. Поздравляю, - детектив протягивает бутылку, а затем и бумаги. Исин радуется словно ребенок. Оказывается, он действительно любитель алкоголя, хотя кто подобным не грешит.
Остались лишь подписи да пару печатей поставить. Кажется, так парню будет спокойнее, да и Крису тоже. Махать бумажками никто не собирается, просто это материальное подтверждение, что-то реальное. Верить словам сейчас слишком наивно.
- С-спасибо, - Исин аккуратно опускается на плед, чтобы занять как можно меньше места, и разглаживает на коленках договор со своим именем. - Присаживайся, - он приглашающе хлопает по пледу рядом с собой, до конца не уверенный, что великолепный и очень грозный даже в этот милый солнечный день Крис Ву согласится.
Но тот отчего-то соглашается и, чуть поддернув штанины черных джинсов, действительно усаживается рядом. И только тогда Исин видит это - жуткий темно-лиловый синяк, "украшающий" точеную скулу старшего.
- О Господи... - выдыхает он и неосознанно тянется потрогать, но замирает в паре сантиметров от места чьего-то бессердечного удара, не решаясь все-таки прикоснуться. - Кто это тебя так?.. - лично у него никогда бы рука не поднялась оставить хоть какую-то отметину на безупречной коже Криса, и если бы он бил, то бил бы точно не по лицу. - Совести у них нет, ей-богу... - ворчит он хмуро, осматривая синяк и прикидывая, что из имеющихся у него средств может здесь помочь.
- За дело досталось, - Крис касается пальцами скулы и улыбается грустно, - я ведь говорил, что человек сомнительных талантов, - тянущая боль от синяка и покалывание от расцарапанных костяшек ничто в сравнении с собственным поступком. Воспоминания и случившемся окрашивают окружающий мир в серые тона и даже солнечные лучи покрываются пылью от чувства вины.
Бумаги все еще на коленях Исина, но, кажется, что подписывать-то и нечем. Надежда лишь на то, что у парня найдется что-нибудь подходящее. Крису хочется выругаться от собственной рассеянности.
- Знаешь, я не могу это вот так просто оставить, - с тяжелым вздохом качает головой Син, в последний раз осматривая лицо и открытые участки тела детектива, пытаясь прикинуть примерный фронт работ. Футболка осмотр существенно облегчает, но других ран как будто бы не видно, значит, драка была короткая - если это вообще можно назвать дракой, потому что по всему выходит, что Крис просто позволил себе врезать. Правда, содранные костяшки на правой руке на какой-то род сопротивления намекают тоже, но это Исина совершенно не утешает, ведь красивая кисть старшего тоже теперь выглядит ужасно.
Син поднимается на ноги, протягивает договор Крису и торопливо шагает в сторону часовни. Ему не нравятся эти раны и то, как Крис о них говорит. Это не похоже на обычную потасовку, да и боль в голосе детектива весьма красноречива.
Но ведь Исину не должно быть до этого дела, так?..
- Не так, - спорит он сам с собой, выдвигая ящики шкафа один за другим, пытаясь отыскать одну из заживляющих мазей, которыми с ним как-то поделился Кенсу. Личное может оставаться личным, но уж хотя бы с ранами он точно поможет.
Уже выбегая из комнаты, Син вспоминает о драгоценно нормальном договоре и прихватывает со стола ручку. А потом заглядывает на кухню и берет парочку бокалов - просто на всякий случай.
Это место каким-то неясным образом приводит мысли в порядок, здесь чувствуешь себя отделенным от остального мира, в безопасности и тепле. Кажется, будто нет никакой гнусной нечисти и преступлений тоже нет. Только высокая трава и перешептывания теплого ветра в переплетенных стеблях. В клубке звуков слышится лишь умиротворяющая тишина, ни упреков, ни лжи. Шорох убаюкивает разнеженную под солнечными лучами землю. В прозрачном воздухе растворяешься сам, до последней мысли. Беспокойство перетекает в грусть и смирение.
Крис прикрывает глаза и не замечает, как хозяин жутковатого сада возвращается с целым ворохом вещей. Стаканы, странная баночка и ручка. Детектив не спрашивает, лишь смотрит выжидающе. Прерывать умиротворяющую тишину не хочется, но если это сделает Исин, он совсем не против.
- Вот, - улыбается он, вываливая все принесенное на плед рядом с Крисом и больно падая на коленки, но это его сейчас не особенно заботит. - Перво наперво, - один клик ручкой - и вот уже заковыристая подпись Чжана украшает официальную бумажку, косвенно обязывающую детектива отныне отвечать за младшего и часто его навещать. - А теперь... - крышечка на пыльной склянке поддается не сразу, но в конце концов, ее-таки получается свернуть, и свежий весенний воздух наполняется запахом алое и цветочного меда. - Оно немножко липкое, но очень действенное! - уверенно заявляет Син, окуная пальчики в янтарную жидкость.
Крис смотрит внимательно, но отстраниться от его руки не пытается, и у младшего появляется еще один драгоценный шанс прикоснуться к чужому красивому лицу, пусть и по столь банальному поводу. Мазь немножко холодит кончики пальцев, а вот кожа после ушиба горит, и от контраста Исин едва не жмурится, легкими кругами втирая лекарство в чужую скулу. Ему чуточку стыдно под пристальным взглядом в упор от сидящего совсем близко детектива, но волнение и удовлетворение от того, что ему позволено заботиться, перекрывают собой все.
После того, как мазь впитывается в лиловый синяк, Исин усаживается поудобней и притягивает к себе на колени пострадавшую руку старшего. Ему до слез жаль испещренную ранками кисть, аристократически изящную, с длинными тонкими пальцами и гладкой светлой кожей. Такие красивые руки... Крису следовало держать свое тело подальше от подобных испытаний - пойти в модели или, может, актеры...
- Почему ты стал детективом? - задумчиво спрашивает Син, аккуратно нанося сладко пахнущую мазь на сбитые костяшки.
Детектив сдерживает порыв, лишь вздрагивая от каждого прикосновения и глотая горечь. Забота прижигает раскаленным металлом раны, но он обязательно должен будет вспороть ткани заново, не давая боли пройти.
Вопрос немного неожиданный и чтобы осознать его, Крису приходится на несколько мгновений задуматься.
- Я был проблемным подростком. Банда, много алкоголя, хулиганство и всякая другая дребедень. В участке бывал чаще, чем дома. Родители злились, каждый семестр приходилось менять школу. Тогда не было на меня управы, - он усмехнулся, припоминая прошлое. А ведь это были веселые времена, для подростка лучшие, ведь запретное означало свободу, а ее у Криса было с избытком, - но когда пришло время взрослеть, обзаводиться работой или поступать в колледж, я остался сам по себе, - упоминать родительский гнев и презрение одногодок лишнее, поэтому он продолжает, пожимая плечами, - единственным местом, куда меня приняли без проблем, оказалась полицейская академия, - он запинается,понимая, что выложил так много настолько просто. Но раз начал, то и закончить следует.
- Банда от меня тогда тоже отказалась, дел и там наворотил, хорошо, хоть ноги унес, - не единожды даже коллеги говорили, что Крису бы на мафию работать, а не прозябать в участке. Наверное, Исина интересовало именно это, ведь хорошим парнем его можно назвать с натяжкой.
- По тебе и не скажешь, что ты такой проблемный, - хихикает он, радуясь чужой откровенности, ведь у детектива было полное право проигнорировать его слишком личный вопрос. - Я себя рядом с тобой почти постоянно чувствую нашкодившим ребенком, а оказывается, ты и сам немало шалил, да? - он подмигивает старшему, в последний раз проводя кончиками пальцев по пострадавшим костяшкам и перекладывая чужую кисть на бедро старшего. - Вот и все, с процедурами закончили. Пожалуйста, будь аккуратнее в следующий раз, ладно? А не то я снова буду тебя лечить.
Он с удовлетворенным вздохом закручивает пузырек, секунду раздумывает, а потом вкладывает мазь в широкую ладонь Криса.
- Это тебе. Нужно еще минимум дважды ее нанести, сегодня вечером и завтра утром. И можешь не возвращать - это подарок.
Детская угроза весьма пугает. Забота должна быть направлена на кого-то достойного. Царапины и синяк недолговечны, но и они должны были оставаться до последнего. Крис чертыхается про себя и обещает больше не поддаваться чужому теплу. Но грош цена подобному, когда рядом такой радостный и неясно почему невероятно довольный парень.
В ладонь ложится пузырек и ласковое "подарок" режет слух.
- Я не могу... - детектив теряется и протягивает мазь обратно, - того, что ты сделал более чем достаточно, - и это правда, ведь никто не позаботился бы о подобном, даже сам Крис.
- Если ты не возьмешь, я серьезно обижусь, - расстроенно бормочет Син, складывая руки на груди и прикусывая щеку, чтобы не начать дуть губы, как он это обычно делает. - Я не знаю, в чем твоя проблема, но мне не нравится, когда люди пытаются оценить стоимость и вес моих добрых порывов. Ты все время твердишь про "вознаграждение", хотя я ни разу не говорил о деньгах, а еще постоянно себя принижаешь, тем самым оскорбляя мое умение разбираться в людях.
Он тяянется к оставленной на траве бутылке виски и зажимает между коленок один из бокалов, чтобы наливать было удобней. Если сейчас не выпить, настроение окончательно уйдет в ноль.
- Ты можешь заниматься самобичеванием сколько угодно, называя себя плохим, но пожалуйста, прекрати обращать в свою веру меня, потому что я ненавижу, когда кто-то пытается навязать мне свое мнение, - ароматная жидкость плещется о стенки бокала, будто море в шторм, и пара капелек даже попадает на его джинсы, так что Исин делает пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. А потом, не глядя, всовывает наполненный бокал Крису. - Я уже говорил, что ты нравишься мне, и готов повторить столько раз, сколько тебе необходимо это услышать, чтобы перестать лепить ценник на все, что я для тебя делаю. Ты меня еще не знаешь, так что просто прими как данность: помощь тому, кто мне не безразличен, делает меня счастливым, и это само по себе - достаточная плата.
- Дело не в этом, - конечно и в этом тоже, но злить Исина не хочется. Всего мгновенье назад он был доволен, а сейчас выглядит будто собирается утопить детектива в бокале, - на подобные вещи у меня плохая память. Я просто забуду, а подарок пропадет зря, - заботиться о таких мелочах он не привык и вряд ли что-то изменится.
Чужие слова похожи на расплавленный воск. Янтарная жидкость каплями обжигает кожу, а потом приобретает нежный молочный оттенок, становясь теплым и гибким в руках. Упорству Исина можно позавидовать. Он откровенный и абсолютно не желает скрывать собственных чувств. Аргументы не имеют смысла для детектива, поэтому ответить нечего. Остается только принять предложенный бокал, подбирая слова для отказа. Хотя отказа от чего? От приятной компании или же от предоставленной помощи. Крис решает сделать еще одну пометку в череде неоплаченных услуг от Чжан Исина. Ощущение того, что она будет не последней, слегка огорчает. Кажется, придется стать его вечным должником.
Исин пристально смотрит в расстроенно-усталое лицо старшего, пытаясь понять, не является ли это уловкой, но на вранье не похоже. А значит, нужно найти другое решение.
- Уговорил, - ворчит Син добродушно, отставляя свой нетронутый бокал на траву и аккуратно подхватывая с чужой ладони чертов подарок. - Если ты и правда такой рассеянный, я возьму это дело под собственный контроль. Сегодняшний вечер, так и быть, пропустим, но завтра с утра я позвоню тебе и приеду туда, где ты в этот момент будешь находиться, а потом насильно обработаю раны, ты понял? И не начинай даже отнекиваться и прикрываться своим рыцарским благородством. Я спать спокойно не буду до тех пор, пока ты снова не станешь выглядеть идеально, - он показывает детективу кончик розового языка, убирая склянку в карман джинсов, и снова подхватывает бокал. Виски привычно обжигает нёбо и согревает горло, и улыбка сама расцветает на губах.
"Ведешь себя, как долбаный шизофреник!" - негодует на эти перепады настроения внутренний голос, но Син только прикрывает глаза блаженно, отпивая еще чуть-чуть и укладываясь на плед так, чтобы видеть небо и четкий профиль старшего на его фоне.
Взгляд невольно скользит по влажным губам и дразнящему кончику языка. Собственные мысли пугают и он тут же отворачивается, увлеченно разглядывая высокую траву.
- Смотрю, ты большой любитель спиртного, - неловкость провоцирует произнести подобное и Крис не сдерживается, смотря на раскинувшегося парня сверху вниз. Перевести разговор в подобное русло отличная идея, судя по тому, как реагирует Исин.
- Ээээм... - как ни странно, остроумный ответ на ум не идет. Пьянство - один из немногих его пороков, которыми прежде стыдиться не приходилось, но сейчас Сину почему-то стыдно. - Да... Есть немного... - и "немного" - потрясающе наглое преуменьшение.
От собственного смущения Син ерзает, пытаясь целиком поместиться на своем скромном кусочке пледа, и невольно пододвигается ближе к старшему, задевая его руку своей. Прикосновение кожи к коже обжигает, посылая нервную дрожь вдоль позвоночника. Син замирает на секунду, пораженный, а потом тянется к своему бокалу, чтобы спрятать взгляд и занять чем-нибудь трясущиеся руки. Вставать ему лень, так что он просто чуть приподнимает голову, пытаясь сделать хотя бы глоточек, но подобное ребячество приводит к знакомому результату - виски вливается в рот стремительным потоком, заставляя закашляться. Син торопливо приподнимается на локте, склоняя голову вниз, чтобы не захлебнуться (и еще чтобы спрятать пылающее от стыда лицо за спавшей на глаза челкой), и торопливо дышит.
Черт, как же стыдно! От досады ресницы мгновенно становятся мокрыми, а еще страшно хочется утереть тоненькую струйку сбежавшего из уголка губ виски, но одна рука занята бокалом, а на вторую он опирается всем телом, так что приходится посмотреть на старшего в таком вот виде.
- Идиот, - слабо улыбается Син обеспокоенному Крису, надеясь за весельем спрятать собственное унижение.
- Ты в порядке? - он забирает полупустой стакан и бережно похлопывать по спине. Кашель затихает, а сам парень выглядит смущенным.
- Оказывается, ты еще и любитель экстрима, - детектив качает головой. Исин очаровательный и непутевый. У него получается заботиться об окружающих без труда, но так же легко он и сам находит проблемы. Челка растрепалась, в глазах слезы от надрывного кашля, а по подбородку катиться капля злосчастного виски.
Крис прослеживает ее путь взглядом, зачем-то наклоняясь. Капелька скользит по тонкой шее, оставляя влажный след, а затем замирает у кадыка. Цвет на светлой коже медовый и кажется, будто на вкус такой же сладкий. Все внимание концентрируется и воздух попадает в легкие через раз. Странное желание стереть каплю языком кажется естественным и Крис облизывается, через силу сглатывая напряжение. Подушечкой пальца он касается чужой шеи, ощущая дрожь. Дыхание сбивается, а жидкость смазывается так же, как и мысли в голове, все до единой.
Прийти в себя удается лишь от судорожного вздоха, сложно сказать, был он Исина или его собственный. Детектив резко отстраняется и пытается прокашляться, прикрывая ладонью лицо.
- Извини, там...просто... - ничего умнее придумать не получается.
Додумывать эту невеселую мысль не тянет. Но думать сейчас вообще тяжело, так что Син просто отключает голову и не сводит жадного взгляда с чужих идеальных губ, влажных от только что скользнувшего по ним языка... Крис смотрит тоже, не в лицо, а ниже - кожа Исина пылает там, где его касается этот взгляд. Пульс подскакивает следом за температурой тела, воздух в легких раскаляется, кровь насыщается - и перенасыщается - желанием напополам с подстегнутым алкоголем авантюризмом.
Крис протягивает руку, пальцем проводит вдоль его шеи, стирая капельку виски, и у Исина горло перехватывает от того, что написано в этот момент на красивом лице старшего.
От сорвавшегося с приоткрытых губ Сина вздоха детектив тут же отстраняется, стряхивая наваждение так же быстро, как еще мгновение назад ему поддавался.
Это... обидно.
Син растерянно хлопает ресницами, задыхаясь от прожигающего тело пламени, дрожа от неистовствующей в венах крови. При всем желании он не способен вот так запросто отключать в себе те сумасшедшие эмоции, которые будит в нем Крис Ву.
Старший мямлит невнятно какое-то пустое оправдание, но Исину нет до этого дела. Он ведь предупреждал. Он много раз говорил о том, в каком именно качестве интересуется Крисом. И то, что детектив вот так запросто позволяет себе соблазнять его, дает Исину полный карт бланш на ответный ход.
- Ну уж нет, - почти рычит он, резко подаваясь вперед, одним неуловимым движением убирая руку с лица Криса и с какой-то почти жестокостью впиваясь в чужие губы. Но себя все равно не отключишь - грубость его наносная, скорее для вида, и поцелуй выходит мягким и изучающим, даже немного просящим, ведь Син, даже будучи ослепленным досадой, легким разочарованием и желанием, помнит о синяке на скуле старшего.
Горечь и терпкость на кончике чужого языка, влажное дыхание, ласковые прикосновения, - все это неожиданно и немного подло, ведь нет возможности для отговорок и грубости. Можно только ответить. Отчаянно и рвано, выплескивая болезненную нежность. Она копилась годами без возможности найти выход. Крис отвечает на поцелуй, на него нельзя не ответить. Но лишь на пару секунд, а затем приходит осознание в вечном комплекте с гадкой реальностью. Грудь сдавливает, а руки сжимаются. По коже расходятся трещины, подсохшие царапины начинают кровоточить. Боль отрезвляет, вынуждая отстраниться.
Испуг скрыть невозможно. Исин смотрит прямо в глаза,от него ничего не утаить. Детектив боится не за себя, а за такого хрупкого и слишком хорошего паренька. Вдруг, он поступит так же в отчаянном желании сохранить дорогое.
Крис поднимается и, кажется, что-то говорит, но в памяти белый туман. На ватных ногах он направляется к машине и приходит в себя только у дверей собственной квартиры.