Знакомство № 36

[Имаджинариум]

Квартира Криса. 1 мая. Воскресенье, 22:40. Персонажи: Крис, Сухо. Сцена отыграна

Крис не находит себе места. За эти дни напряжение поднялось до критической отметки. Он меряет шагами комнату, периодически раздраженно пиная пустые коробки. Ожидание и неизвестность пугают получше всякой нечисти, ведь вероятность того, что в этой гадской ситуации замешан Чунмён, довольно велика.

Он обещал быть сегодня. Собственно, Крис не оставил выбора. Звонок ни с того ни с сего, когда серьезным тоном заявляют, что есть срочное и очень важное дело, заставит согласиться на встречу.

От мыслей темнеет перед глазами. Детективу кажется, что он не в силах больше ждать. Именно в тот момент, когда он подходит к двери, чтобы отправиться за Сухо самому, раздается звонок.

@темы: Крис, знакомство, Сухо, квартира Криса

Comments

[RedSamhain]

Очередной резкий толчок тело инстинктивно пытается смягчить, поддавшись вперёд; Сухо упирается лбом в связанные руки и тихонько стонет; татуировки на запястьях трутся друг о друга, внося свою лепту.

Крис внутри него, Сухо как никогда остро чувствует его близость, щедро приправленную отчаянно звериными чувствами. И до поры скрывавшаяся почти мазохистская склонность расцветает пышным светом, превращая происходящее в странно-желанное и естественное, да ещё усугубляется этим противным чувством вины, что развязывает руки Крису, но Чунмёна сковывает.

Но слова, соскользнувшие с языка Криса, делают то, что не в силах сотворить секс.

Они звучат, как хлесткая пощечина, и Чунмён кусает кровоточащие губы, напрягаясь всем телом.

[TeaMew]

Сухо слышит каждое слово. Сейчас необходимо влить в трещину на его панцире побольше жгучих чувств, разъедающих и диких. Ярость останется для тела, а остатки дорогих сердцу эмоций хочется выплеснуть до последней капли, чтобы ничего не осталось. Заполнить Чунмёна простроченной нежностью, обретающей смысл лишь сейчас.

Крис слегка отстраняется, чтобы не касаться нежной кожи колючей тканью. Узкая талия, сильные плечи и побелевшие руки - все безупречно. Как он смог протянуть так долго без всего этого? Взгляд жадно впитывает каждый судорожный вдох, каждое вынужденное движение. В памяти отпечатываются линии сломленного тела и собственная жестокость, выжигая все, что было ранее. Никогда, больше никогда. Только в это мгновенье он может позволить себе замарать это тело. Соприкосновение лишь в одной точке, унизительное для обоих.

Крис мажет пальцем по языку и, не в силах удержать порыв, проводит подушечкой по очертаниям тату. Он хочет, чтобы кожа была идеальной, и ни чернила, ни его собственные прикосновения больше не смогли оставить на ней след.

- Такой желанный, - слова кусками вырываются, оседая лиловыми отметинами на бедрах.

[RedSamhain]

Чунмён не хочет слышать; ему достаточно и того, что он чувствует. Жжение на бедрах сливается со срывающимися с губ и многократно эхом повторяющимися в ушах Сухо словами Криса, давая очередной толчок агонизирующему сознанию, объятому жаром ночной лихорадки, от которой не, что стонать, в голос кричать хочется, надрывая связки. И теперь Чунмён даже, рад, что Крис поставил его на колени, отвернув от своего лица; жжет теперь и на глазах, да так сильно, что он сжимает кулаки и приглушенно рычит.

Больнее будет потом, когда Крис удовлетворит свою потребность в эмоционально-физической разрядке, и выбросит его за ненадобностью.

[TeaMew]

Темп ускоряется. Удерживать сознание на тонком лезвии из болезненного удовольствия и злости слишком тяжело. Это выматывает и заставляет двигаться быстрее, еще сильнее, не жалея гибкое тело. Крис стирает ладонью капли пота с виска и хрипло произносит.

- Красивый... - этого слишком мало, но большего позволить себе он не может. Сейчас он делиться старыми чувствами, показывать слабость и надеется, что позже Чунмёну станет легче от ненависти к Крису. После подобного не может быть иначе.

- Самый лучший, - резким движением перевернуть на спину, не обращая внимание на стон боли от связанных рук. То, чего не скажет тело и слова, смогут передать полные отчаянья глаза.

[RedSamhain]

Слово - удар; Чунмён не может не впитывать всё до последней капли, чтобы Крис не давал ему, пусть даже что-то в сознании, в тщетной попытке защититься, ослабить воздействие, пытается сопротивляться, отключая ясность восприятия. Он не вполне понимает, чего Крис хочет добиться, но звуки его наполненного до краев греховными эмоциями голоса всё равно ласкают. Сухо хочет встряхнуть головой, чтобы смахнуть с лица взмокшие пряди волос, но Крис неожиданно и быстро переворачивает его - и сердце от испуга делает смертельное сальто. Чунмён запрокидывает голову, мучимый мыслью о том, что старший увидит его влажные глаза; сквозь зубы шепчет проклятья и впервые стонет в полный голос, потому что скорость, с которой Крис вбивается в его тело наконец сполна разжигает в нем зашкаливающее возбуждение, что подпитывается теперь видом чужого лица с болезненно горящим взором.

Воздуха не хватает, опухшие запястья ноют, глухие шлепки порочных соприкосновений бьют по ушам, словно грохот военных барабанов.

С языка Чунмёна едва не выпархивает одно-единственное слово, но он хоронит его глубоко в себе, потому что как же оно сейчас неуместно...

"Люблю..."

[TeaMew]

Крису невыносимо сладко вбиваться в податливое послушное тело. Возбуждение пронизывает каждую клеточку тела, срывая с губ хриплые стоны. Злость, гнев и отчаянье подстегивают желание. Эмоции, которые он выливает на Чунмёна, непозволительны. Это в последний раз, когда можно коснуться и любить до дрожи, но это жестокий урок по перевоспитанию и нет места мягкости. Крис должен вытравить все чувства через принуждение к ненависти, хотя бы физической, хотя бы на эти минуты. Он не позволит себе дотронуться еще раз до человека, которого так несправедливо обидел, которого покинул так просто. Сухо ни в чем не виноват, он достоин любви лучшей, чем у них была когда-то. Такой человек создан для светлого и живого, а не для такого, как Крис.

Была бы его воля, то они бы просто обо всем позабыли и никогда не встретились вновь. Хотя представить себя без этой жалкой частички практически невозможно, она навсегда останется в его жизни. В мелочах, в привычках и в тишине холодных ночей.

Крис порывисто двигается, входя до основания. Быстрее и яростнее с каждым толчком. Дыхание сбивается, а удовлетворение проводит дрожь по всему телу. На сухой коже губ остаются невысказанные признания и душевные откровения. В реальность удается вырваться лишь рваному и отчаянному "Чунмён"

[RedSamhain]

Чунмён не может отвести взгляда от старшего; на лице Криса сейчас столько перебивающих друг друга эмоциональных всполохов, что Сухо даже не понимает, что тот чувствует в действительности, кроме несомненного, но выходящего за привычные безопасные границы, удовольствия. Но Крис, без сомнения, прекрасен, точно так же, как и раньше. И Чунмён лишь шире разводит ноги и отзывается на каждое движение стоном, который звучит идеальным отражением чужого.

Он уже почти выбивается из сил, едва дышит и не чувствует всё так же туго обтянутых ремнём рук; собственное возбуждение посылает по телу разряды боли жгучего неудовлетворения, но он не имеет возможности себя коснуться - а каким бы то ни было способом выразить просьбу помочь отказывается наотрез, мысленно давая себе пощёчину за один только такой порыв.

И когда Крис практически заваливается на него, секундно оглушённый оргазмом, Чунмён едва слышно скулит, потому что его нежелание просить вступает в противоборство с острейшей тягой кончить.

[TeaMew]

Дыхание постепенно приходит в норму, но сердце заходится бешеным стуком от тепла родного тела и терпкого аромата. Крис возвращается в реальность, постепенно осознавая последствия собственного гнева. Что он наделал? Чувство вины пронизывает ядовитыми иглами. Детектив осторожно отстраняется, с ужасом смотря на тело под ним. Синяки, побелевшие пальцы и болезненно-отчаянное выражение лица.

Он поднимается и быстро направляется в ванную, возвращаясь с влажным полотенцем. Сухо все так же беспомощно лежит с раздвинутыми ногами, не в силах что-либо сделать. Крис осторожно расстегивает ремень, отпуская занемевшие запястья. Он бережно разминает каждый пальчик, проводя с легким нажимом, восстанавливая кровоток. От лиловых отметин становится плохо. Да что с ним вообще не так? Тогда он оставил Чунмёна, а сейчас сотворил с ним такое. Влажным полотенцем проводит по груди, спускаясь на бедра. Сухо все еще возбужден, но заставить себя прикоснуться к нему после случившегося слишком тяжело. Крис стирает собственную сперму с чужих бедер и отходит к вороху коробок. Молчание угнетает, тишина напряженная и жуткая.

[RedSamhain]

Грудная клетка сотрясается под неумолимым напором сердца-тарана; когда Крис встаёт и уходит в ванную,от бессилия хочется едва ли не плакать, приходится сжимать зубы, чуть ли не стачивая их до грёбаной крошки. Он не в силах сдвинуть ноги, поэтому предстаёт взгляду вернувшегося спустя незначительное время старшего в том же самом постыдном виде. Сухо жмурится, чувствуя, как на щеках просто-напросто полыхает.

Для него становятся полнейшей неожиданностью осторожные, чуть ли не нежные прикосновения, освобождающие руки от оков, помогающие им вернуть чувствительность после онемения. И когда прохладно-влажное полотенце проходится по его телу, замирая возле всё ещё возбуждённой плоти, хочется удариться головой об изголовье кровати, чтобы хоть как-то прийти в себя.

Лучше бы Крис его ударил, в самом-то деле.

А тишина пугает, сильно.

Чунмён с трудом переворачивается набок и сдерживается от желания свернуться эмбрионом; глубоко дышит - чудом не срываясь на всхлипы, - и терпит противную дрожь от уходящего возбуждения, чувствуя себя паршиво, будто ему плюнули в лицо. Крис здесь, вроде бы близко, но на самом деле - ужасно, ужасно далеко.

- Ты меня теперь ненавидишь?

[TeaMew]

Криса рвет на части от горечи, сквозящей в каждом слове. Но так и должно быть. Он настоящий идиот, раз решил разодрать до мяса старую рану. При взгляде на дрожащее тело, он понимает, что все сделал правильно. Эгоистично, жестоко, но правильно. Теперь он будет принимать решения, лучшие для Чунмёна, даже если это будет стоить слишком дорого. И первый, кого следует изолировать от Сухо, это он сам. Такой, как он, недостоин испытывать подобные чувства. Эти жуткие преступления, всему виной Крис. Если бы он не поддался тогда, а твердо стоял на своем и попытался выяснить в чем дело, возможно, этого бы не случилось.

- Мне не за что тебя ненавидеть. В произошедшем только моя вина, - детектив не уточняет в чем именно, потому что озвучивать подобное - это лишний раз вспоминать. Он легко проводит по гладким волосам и накрывает нагое тело собственным пальто, взятом в одной из коробок. На кровать ложится также чистая футболка и джинсы.

[RedSamhain]

- Ты не прав. - Упрямство, а вместе с ним и нежелание выглядеть слабым, возвращаются к Чунмёну довольно быстро. Он пробует сесть, но бледнеет и, пошатнувшись, встаёт, держась за изголовье, убеждая себя в том, что после иных стычек с демонами бывало и похуже. - Ты говоришь так, словно лишаешь меня свободы воли. Мои решения - это мои решения, Крис. Мои ошибки - это мои ошибки. - Чунмёну хочется сказать "ты виноват только в том, что влюбил меня в себя", но он глотает эти слова. - Твоей вины здесь нет, и из нас двоих извиняться должен только я, - твёрдо, тоном, не допускающим возражений.

Чунмёну сейчас больше всего на свете хочется подойти и обнять, но слабые и едва держащие его ноги примерзают к полу. Вряд ли стоит пытаться; разве Крис не оттолкнёт его? Просто надо взять себя в руки, несмотря на то, что ещё не успел отойти от произошедшего.

- Прости, что я молчал, но мне правда не хотелось вмешивать тебя во всё это.

[TeaMew]

Слишком поздно. Теперь это дело Криса и он во что бы то ни стало должен разобраться. Некоторые детали дела, фото с похожими символами и его догадки должны исчезнуть, чтобы никто не сомневался, что именно те три психа виновны в смертях обычных жителей. Их руки запачканы в крови, не Сухо. Ответственность будет на детективе, только на нем. Это все, что он может сделать, чтобы искупить свою вину. Твердое решение ничто не сможет изменить.

- Ты кажется забыл. Теперь я принимаю решения, - Крис твердо отсекает, накрывая голое плечо спавшим пальто, - Ты заслуживаешь лучшего, чем все это, - детектив пренебрежительно окидывает взглядом собственное жилище.

- Этот щепетильный вопрос я улажу в участке, - он поднимает с пола несколько фото с мест преступлений и обреченно вздыхает, - Если у тебя будут еще... - Крис запинается, пытаясь подобрать подходящее слово, - подобные проблемы, ты должен позвонить мне.

[RedSamhain]

Сухо не злился, когда Крис туго стягивал его запястья своим ремнём; не злился, когда грубо сдирал джинсы и ставил на колени; не злился, когда делал больно своим проникновением, без единого нежного касания; не злился даже тогда, когда из-за него не удалось кончить.

Но теперь, видя эту глупо-упёртую уверенность, Сухо злится, сильно, по-настоящему, так, что хочется с размаху зарядить кулаком в глаз и наорать, приводя в чувство. С какой стати он должен решать, что лучше для Чунмёна, а что нет? Да только вся проблема в том, что это, мать его, Крис Ву, который может потягаться в упрямстве с самым распоследним бараном! Хочется прямо в лицо бросить "ты - моя проблема!", но он уже в который раз прикусывает язык.

- Я знаю, чего заслуживаю, и, несмотря на то, что ты такой уверенный в своей правоте осёл, моё мнение тебе не изменить. - Тяжёлый вздох всё же срывается с губ, он опускает глаза и тянется к футболке. - Не волнуйся, я сейчас уеду. Думаю, тебя не слишком радует моё присутствие.

[TeaMew]

Крис не хочет использовать этот прием, но выбора нет, потому что сейчас Чунмён снова в своем панцире и все, что произошло совсем недавно, кажется даже не поцарапало ороговевшую поверхность его брони.

- Ты обещал. Теперь я принимаю решения, потому что ты разрешил. Собираешься нарушить собственное слово? - это низко, детектив прекрасно понимает, но ему хуже уже не будет.

- Никуда ты не поедешь. Отдохни немного, - Крис подхватывает со спинки стула куртку и направляется к выходу. На пороге он еле слышно произносит, - я больше никогда с тобой так не поступлю, не бойся, - он действительно больше не сможет коснуться светлой кожи и нежных губ, как бы не желал. После подобного в нем осталось лишь презрение к себе и твердое намерение исправить то, что в силах.

[RedSamhain]

Чунмён захлёбывается возмущением, но дверь за Крисом захлопывается с громким стуком. Простите, блядь, что это сейчас вообще было? Внутри Сухо всё клокочет и переливается от гнева, прямо как в жерле долбаного Везувия перед самым извержением на долбаные Помпеи. Крис просто трус, если посмел вот так вот сбежать! Отдохнуть, серьёзно? От того, что его так оттрахали, что он и ходить то теперь с трудом может?! А кто в этом, собственно, виноват?!

Да он ещё и ловит на слове! Думает, что теперь Сухо как собачка будет послушным?

"Я больше никогда с тобой так не поступлю, не бойся" - а чего Чунмён, собственно говоря, должен бояться? Раздражение отравой хлещет по венам, чуть ли не прорезая их своей остротой. Сухо натягивает на себя футболку и руки снова сжимаются в кулаки, потому что от неё пахнет Крисом, а это чревато очередным и ещё большим эмоциональным всплеском.

Если Крис так не хотел, чтобы он уезжал, то должен был запереть дверь. Дома Чунмёна ждёт Сехун, а эта насквозь пропахшая сексом квартира видится сейчас персональным адом. Здесь хочется крушить и ломать, срывать голос, а потом сползать по стене, пустыми глазами обозревая своё отражение в зеркале напротив. Пальцы сами тянутся к шее, на которой отчётливо видны следы удушения, что завтра утром станут ещё ярче, насыщенее.

"Проклятый Крис Ву, что же ты со мной делаешь..."

[TeaMew]

Крис захлопывает дверь и сползает по стене, поддаваясь слабости. Дрожь в руках никак не хочет проходить. Челюсть сводит от горечи собственных слов. Грудь сдавливает тугими обручами. Кажется, что сделать сейчас хоть шаг невозможно. Он бы остался здесь, но не может позволить себе подобной роскоши. Сейчас необходимо взять себя в руки и заняться делами как можно скорее. Единственное, что может хоть немного отвлечь от жутких мыслей о содеянном, это работа.

В ближайшие пару дней он точно не сможет вернуться домой. В место, где все напоминает об отвратительном поступке. Детектив лишь надеется, что когда-нибудь, позже, Чунмёну станет легче от ненависти к Крису. Это чувство острое и не такое долговечное, как раскаяние в собственных поступках. Сухо жалеет о содеянном, в этом он не сомневается. Детектив знает его слишком хорошо.

Нет ничего хуже для Криса, но он заслуживает подобного обращения. Это всегда будет напоминать ему о собственной слабости. Только так он сможет дышать, чужим презрением и злостью.

[Имаджинариум]

Пост закрыт.